— Вы когда-нибудь от него слышали упоминание об Амбере илиДворе Хаоса?

Ого! Похоже, на этот раз они решили сразу взять быка за рога.

Вообще это похоже скорее на утверждение, чем на вопрос.

— Возможно, — ответил наконец я.

— А сами вы знаете что-нибудь об этих местах?

Это уже вопрос.

— Возможно, — снова ответил я.

— Пожалуйста, это очень важно. Мне нужно что-то больше, чемвозможно.

— Извините, но больше вы ничего не услышите, если несообщите, с кем я говорю и зачем вам нужны эти сведения.

— Я мог бы оказать вам большую услугу, если бы вы были сомной откровенны.

Я едва успел вовремя удержаться от ответа. Сердце мое бешенорванулось с места. Последнее предложение было произнесено на тари. Я молчал.

— Что ж, не получилось, и я так и не понимаю, — услышал я втрубку.

— Чего вы не понимаете? — спросил я.

— Он сам откуда-то из тех мест, или это вы?

— Скажите, а какое это имеет к вам отношение? — ответил явопросом на вопрос.

— Потому что одному из вас может угрожать большая опасность.

— Тому, кто родом из этих мест или наоборот? — спросил я.

— Этого я не могу вам сказать. Я не могу позволить себе ещеодну ошибку.

— Что вы подразумеваете под ошибкой?

— Вы не хотите говорить из соображений самосохранения иличтобы помочь другу?

— Возможно, я бы мог вам кое-что сообщить, — медленнопроговорил я, если бы мог быть уверен в ваших добрых намерениях. Но ведьопасность может исходить и от вас, не так ли?

— Уверяю вас, я только хотел бы помочь тому, кто нуждается вэтой помощи.

— Слова, слова… — ответил я. — Допустим, что мы оба оттуда.

— О боже! — на другом конце провода послышался вздох. — Нет,этого не может быть.

— Почему нет?

— Неважно. Что я должен сделать, чтобы убедить вас?

— М-м-м… Одну минуту. Я должен подумать. Ну хорошо, что выскажете, например, о таком варианте? Мы с вами встречаемся в каком-то месте,которое выбираете вы сами. Я посмотрю на вас, и возможно, мы сможем обменятьсяинформацией, часть за частью, пока все карты не окажутся на столе.

Последовала пауза.

— И больше никак? Вы настаиваете на этом?

— Да.

— Мне нужно подумать. Я с вами скоро свяжусь.

— Одну секунду!

— Да?

— Если этот человек, о котором идет речь — я, грозит ли мнеопасность прямо сейчас, в данную минуту?

— Я думаю — да. Да, вероятно, вы в опасности. До свидания.

Он повесил трубку.

Я ухитрился вздохнуть и выругаться одновременно, покаопускал трубку на место. Похоже, что люди, чертовски много знающие обо мне,прячутся за каждым углом.

В кухню вошел Билл. На его лице я увидел весьма озабоченноевыражение.

— Черт побери, как он узнал, что ты здесь? — были его первыеслова.

— Я и сам очень хотел бы знать это, — ответил я сердито. —Спроси что-нибудь полегче.

— И спрошу! Если он устроит эту встречу, ты на самом делехочешь пойти?

— Еще бы! Я и предложил такой вариант, потому что хочунаконец увидеться с ним лицом к лицу. Может быть, это внесет хоть какую-тоясность в затянувшуюся таинственную историю.

— Но, как ты сам заметил, опасность может исходить и от еголица. И мне это совсем не нравится.

— Я и сам не в восторге от этого, но что другое я мог бы емупредложить?

— Ну хорошо. В конце концов, решать тебе. Жалко только, чтонет какого-нибудь способа обнаружить этого типа заранее.

— Да. Мне это тоже пришло в голову.

— Послушай, а почему бы нам его немного не подтолкнуть?

— Как?

— Понимаешь, он держался немного нервно, и, мне кажется, чтотвое предложение понравилось ему не больше, чем мне. Давай не будем сидетьздесь и ждать его следующего звонка. Пусть он не думает, что ты с замираниемсердца ждешь его ответа. Пусть нервничает он сам. Давай-ка, сделай парузаклинаний, чтобы вызвать себе новый костюм, и мы съездим на пару часов в клуб.Кстати, и спасем холодильник от истощений.

— Отличная идея, — сказал я одобрительно. — У меня вообщевсе поначалу планировалось, как каникулы. А теперь это, наконец-то, становитсяна каникулы похоже.

С помощью безымянного Отражения я обновил свой гардероб,чуть подровнял бороду, принял душ и переоделся.

Потом мы поехали в клуб и не спеша посидели, обедая натеррасе. Вечер был хорош — теплый, звездный, словно парным молоком истекавшийлунным светом. По взаимному соглашению, мы с Биллом воздержались от дальнейшегообсуждения моих проблем. Билл, похоже, знал всех присутствующих в клубе,поэтому и я сразу почувствовал себя в своей тарелке. Я уже давно не имелвозможности так приятно расслабиться. Позже мы зашли в клубный бар, который,как я понял, был любимым «водопоем» отца.

Сквозь дверь из соседней комнаты доносились звукитанцевальной музыки.

— Да, это была просто отличная идея, — сказал я. — Спасибо,Билл.

— ДЕВАДА, — ответил он. — Мы здесь не раз сиживали с твоимотцом. Кстати, ты случайно не…

— Нет, об отце никаких новостей нет.

— Извини.

— Я сразу сообщу тебе, если что-то выяснится.

— Конечно. Извини.

Домой мы вернулись без особых происшествий, и никто за намикак будто не следил. Мы добрались до дома без малого в полночь, сказали другдругу «спокойной ночи», и я направился прямо в свою комнату. Там я сбросил сплеч новый пиджак, повесил его в шкаф, потом снял новые туфли и поставил ихтуда же.

Потом, подойдя к кровати, я заметил белый прямоугольник наподушке.

Я бросился к подушке, схватил записку.

«Сожалею, что вас не было дома, — было написано в нейкрупными печатными буквами, — но я видел вас в клубе. Понимаю ваше желаниепровести вечер вне дома. У меня возникла идея. Давайте встретимся также в барезавтра в десять вечера. Я буду чувствовать себя гораздо увереннее, если вокругбудет много людей, но никто не будет прислушиваться к нам.»

Проклятье!